Всклокоченные волосы, одержимый, почти безумный взгляд горящих глаз, лихорадочная, с пулеметной скоростью речь, сбивающаяся время от времени на пение - то лирично-мелодичное, то ритмичное, чуть ли не рэповое. Таким предстает на сцене главный герой мюзикла "Прелюдии". И зовут его очень современно, как рэпера - Рах.
Есть, правда, в спектакле и герой под именем Рахманинов. Но "Рахманинову" отведена роль сугубо музыкальная. Весь спектакль он за роялем, и именно на него падает задача передать музыку великого русского композитора - давших название спектаклю прелюдий, потерпевшей провал дебютной Первой симфонии, знаменитого Второго фортепианного концерта, не менее знаменитых "Вокализа" и "Всенощной" и даже фрагменты вдохновлявшей Рахманинова музыки - Чайковского, Баха, Бетховена.
Психологическая же нагрузка - метания, сомнения, кошмары, отчаяние, надежды, страхи, иллюзии и разочарования творца - достаются Раху. Он - герой вне времени. Сюжетная канва и персонажи - из событий столетней давности. Внешний облик героев, их костюмы, речь, антураж и даже большая часть музыки - остро современные. Оркестра нет. По обеим сторонам рояля с "Рахманиновым" - два музыканта за электронными клавишами и компьютерами, которые и воспроизводят всю оригинальную, то есть не рахманиновскую музыку спектакля.
Премьера "Прелюдий" прошла в нью-йоркском Линкольн-центре в 2015 году. В 2017-м немецкоязычную версию спектакля показал театр австрийского города Линц. И вот теперь - Лондон.
Автор музыки, либретто и диалогов - американский композитор и либреттист Дэвид Маллой. 43-летний Маллой - фигура известная и признанная в современном музыкальном театре, он лауреат многочисленных театральных наград. "Прелюдии" не первое его обращение к русской тематике. На его счету мюзикл "Бородач" о Распутине и электропоп-опера "Наташа, Пьер и Большая комета 1812 года" - переложение на язык современного музыкального театра одного из эпизодов толстовской эпопеи, того самого, где Пьер видит в небе реально пролетавшую в 1812 году комету - отсюда и название.
Обычно такого рода пристальный интерес к русской культуре и русской истории объясняется то ли очевидными, то ли спрятанными русскими корнями.
"Не совсем русскими, но близко... Мать моя - латышка, и с детства я рос в окружении латышских застолий в доме моих бабушки и дедушки: еда, напитки и конечно же песни, - объясняет Дэвид Маллой. - А русское искусство всегда было мне близко - литература и особенно музыка. Что-то есть в темной грусти и меланхолии, богатой странности и экзистенциальной тревоге Толстого, Достоевского, Чайковского, Рахманинова, Стравинского и Шостаковича, что всегда притягивало и продолжает притягивать меня".
No comments:
Post a Comment